|
||
|
Гурзуф. Артек.
Характерный силуэт Аю-Дага, вид на бухту с двумя скалами-островками стали олицетворением всего Южного берега. Сколько раз приходилось слышать от попутчиков:
— Смотри — это Медведь-гора. Правда, похожа?
Правда. Очень.
Причина популярности и в этом сходстве горы с медведем, и в том, что удостоверить его может великое множество людей, — главная южнобережная дорога проходит рядом, и в том, что у бока гигантского медведя пригрелся знаменитый «Артек», неизменно вызывающий всеобщий интерес, и в живописности самого Гурзуфа; в том, наконец, что места эти освящены не только пребыванием величайшего нашего поэта, но и его бессмертными строками.
Гурзуф. Артек.
Известность Гурзуфа настолько велика, что её даже трудно соотнести с величиной самого посёлка. Посёлок-то небольшой. Человека заезжего он может к тому же разочаровать недоступностью для осмотра некоторых своих достопримечательностей. А достопримечательностей, которые привлекают всех, здесь две: пушкинские места и «Артек». Есть и другие, мы ещё скажем о них, но сама мысль, что здесь был Пушкин, что об этих местах он писал: «Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли; плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленными к горам, тополи, как зелёные колонны, стройно возвышались между ними; справа огромный Аю-Даг... и кругом это синее, чистое небо, и светлое море, и блеск и воздух полуденный...» — заставляет по-новому и с особым чувством оглядеться вокруг, попытаться увидеть мир как бы глазами великого предшественника.
«Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря и заслушивался целые часы, — вспоминает далее поэт. — В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я посещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество». И мы хотим видеть дом, кипарис. К сожалению, это не так просто. Дом, принадлежавший некогда герцогу де Ришелье, где вместе с семьей своих друзей Раевских жил А.С. Пушкин, стоит за санаторной оградой.
Ещё сложнее с «Артеком». О нём столько написано, его столько показывали в кино и по телевидению!.. Здесь всегда какие-нибудь гости. Легко представить себе, во что превратится и без того напряженная жизнь всесоюзного пионерского лагеря, если открыть туда свободный доступ. Против этого возражают прежде всего врачи. Так что заранее примиритесь с тем, что об «Артеке» вы получите только самое общее представление.
Но это так — нечто вроде предисловия.
У современного посёлка городского типа — именно такое место занимает Гурзуф в административной иерархии — древняя и удивительная история. Люди поселились в этих местах в незапамятные времена — о том свидетельствует многое. Мы не будем слишком уж детализировать, отметим лишь то, на чём сходятся, как иронически заметил однажды крымский археолог О.И. Домбровский, все — «и дипломированные учёные, и просвещённые дилетанты». Одним из таких фактов сам он считает следующий: «Гурзуф, судя по названию и местоположению на побережье, — это Горзувиты, упомянутые Прокопием Кесарийским в трактате «О постройках». Прокопий из Кесарии — византийский историк времён императора Юстиниана I (VI век).
В своей интересной книге «Крепость в Горзувитах» О.И. Домбровский показывает далее, что на протяжении девяти столетий нависшая над морем и отлично отовсюду видная гурзуфская Дженевез-Кая (Генуэзская скала) была укреплённым местом. За это время стоявшая здесь крепость дважды разрушалась, восстанавливалась, перестраивалась, была в руках византийцев, затем местных феодалов и, наконец, генуэзцев.
В XII веке Гурзуф упоминает в своём сочинении арабский географ Идриси, в XV — наш соотечественник Афанасий Никитин, которого занесло сюда непогодой на обратном пути после «хожения за три моря» в далёкую Индию...
В 1475 году генуэзцы, как известно, были разгромлены турками и Южный берег, стал коронным владением султана. В конце XVIII века Крым был присоединен к России. Таковы основные, прослеживаемые по разным источникам вехи.
А теперь ещё раз глянем по сторонам. Гурзуфская котловина в первой половине дня вся залита солнцем. К вечеру тени от скал создают выразительную игру света. В любую пору года она радует многообразием и тонкостью красок. Просторным амфитеатром долина спускается к морю. Почти в центре горной гряды, на самой её кромке, можно увидеть, если присмотреться, белую беседку — «Беседку ветров», как её назвали. Рядом — перевал Гурзуфское седло, один из древнейших путей, ведущих на Южный берег. От холодных ветров побережье прикрыто здесь Бабуган-яйлой.
Удивительное разнообразие пейзажей встретит человек, получивший возможность побродить в котловине. Тут и величественные каменные осыпи, отвесные скальные обрывы, и звенящие от зноя, пронизанные солнцем вековые сосновые леса, и угрюмые, лишённые подлеска, напоминающие полумраком и тишиной храм буковые массивы, весёлые поляны и рядом — буреломы, ущелья... В одном из ущелий пробила себе путь небольшая, почти пересыхающая летом, а то вдруг вздувающаяся после осенних дождей речка Авунда. Короткий свой путь к морю она кончает в Гурзуфе.
Здесь водятся зайцы, лисы, белки, забредают косули, кабаны, олени. В благоприятные годы поражает обилие грибов. Случалось набирать корзину рыжиков прямо у дороги. Прикрытая от холодных ветров, повёрнутая к югу котловина хорошо прогревается. Судите сами: как-то брали грибы в самый канун Нового года. Грибы, правда, самые простенькие — чернушки (их ещё называют «мышатами»), по не в этом ведь дело. Важно другое — свежие грибы под Новый год! А через пару недель в той же Гурзуфской котловине уже цвели подснежники... Есть тут и орехи, и кизил.
Плантации розы на Южном берегу Крыма
Сразу оговоримся: гурзуфские леса, так же, как и все остальные на Южном берегу, находятся вот уже несколько лет на заповедном режиме, закрыты для посещения. Орехи и грибы в них собирают теперь только белки.
Лес в основном естественный, но за его возобновлением следят, поэтому встречаются молодые сосновые посадки. Кое-где на склонах нарезаны терраски, где высаживают ценные декоративные породы деревьев. Некоторые из них так и останутся в лесу, а другие со временем бережно выкопают, перевезут в город с комом земли на корнях и поселят где-нибудь в парке или сквере.
Повыше в горах разбиты плантации лаванды, а рядом с шоссе почти повсюду утвердился виноград. Он здесь наивысших винных (технических, как говорят специалисты) сортов. Нет нужды расхваливать крымские десертные вина. Кто не знает пино-гри Ай-Даниля, южнобережные токаи и, наконец, знаменитый белый мускат Красного камня! Но ведь и Ай-Даниль, и сам Красный камень — они здесь, в Гурзуфской котловине. В Ай-Даниле был построен при Воронцове первый на Южном берегу винный подвал. Глыбу Красного камня вы увидите с шоссе, она дала имя посёлку — Краснокаменка. И прежнее его название — Кизил-таш — означало все то же: «красный камень». Мелькнёт перед вами Ай-Даниль — сперва дорожным указателем и павильончиком, а потом высотным санаторным корпусом у моря.
Южнобережные виноградники
Хотя, вообще-то говоря, на местность тут нужно смотреть шире. Скала, камень (даже такой огромный, как Кизилташ), корпус (даже высотный) — лишь отдельные приметы, «привязки» на ней. А каждый уголок, урочище, склон отличаются особенностями почв, микроклиматом. И недаром виноград пино-гри, к примеру, проявляет свои ценнейшие качества именно здесь и нигде больше.
Географически этот район ограничен с запада мысом Мартьян и мысом Аю-Даг на востоке. Между ними — открытый залив, разделенный примерно пополам уже известной нам Генуэзской скалой и лежащими неподалеку от неё двумя островками — Адаларами. Поскольку вам, быть может, придётся услышать разные (встречаются и анекдотические) объяснения этого слова, сообщим попутно, что «адалар» значит «острова». До революции, когда Гурзуф был одним из самых фешенебельных и дорогих курортов России, на Адаларах держали для пущей экзотики ресторан.
Над посёлком господствует гора Балготур. Её западный склон стал местом новой жилой застройки.
Деловой центр примыкает к «пятачку» — небольшой площади у автостанции. Неподалеку Дом торговли, почта, кинотеатр, рынок, ресторан, гостиница. На ведущей отсюда к «Артеку» Ленинградской улице — поселковый Совет, библиотека, милиция, железнодорожные кассы.
Спуск к морю — мимо Дома творчества Художественного фонда. Он носит имя К.А. Коровина, потому что сам Дом начинался как коровинская дача. Прекрасный русский живописец жил и работал здесь в 1912-1917 годах. Его гостями в Гурзуфе было немало замечательных людей. Назовём лишь Репина, Сурикова, Шаляпина.
В наши дни коровинский дом пользуется огромной популярностью у художников, а во время отчётных выставок творческих групп (они бывают очень интересными) распахивает двери перед каждым.
В просторной Гурзуфской бухте есть один особенно милый уголок — у юго-западного подножия Генуэзской скалы. Здесь образовалась своя бухточка с небольшим мыском, на котором стоит у самого моря скромный одноэтажный домик. Он принадлежал Чехову. Здесь Антон Павлович начинал работать над пьесой «Три сестры», здесь у него бывал молодой тогда Иван Бунин...
Пройти к нему просто, и это может стать небольшой прогулкой — приятной, а в чем-то и поучительной. Старый Гурзуф сохранил планировку, унаследованную от прошлых веков: улочки-террасы, соединённые извилистыми переходами и живописными каменными лестницами. Одна из таких улочек начинается выше коровинской дачи и называется улицей Чехова. Она и приведёт к дому писателя на скалистом мысе.
Как смотрятся отсюда бухты, лодки на берегу и сам немыслимо древний берег! Сколько милых и грустных подробностей!..
Курортный центр, обычное место прогулок — набережная, которая протянулась сейчас от причала и до международного туристского лагеря «Спутник». Возле мостика через Авунду начинается территория сперва военной здравницы, а потом санатория «Пушкино». Вообще же это — старый Гурзуфский парк, заложенный в начале прошлого века и расширенный, украшенный фонтанами (среди них есть подлинные произведения искусства), застроенный дачами в конце прошлого века, когда начался курортный бум. Тут и стоит дом, где провел в 1820 году три счастливейших недели Пушкин.
«Суди, — писал он брату, — был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался — счастливое, полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображение, — горы, сады, море...»
Вместе с тем поэт работал. С Гурзуфом связаны блистательные строки элегии «Погасло дневное светило», и «Мне вас не жаль, года весны моей», и «Увы! зачем она блистает»... Но в ещё большей степени Гурзуф, Таврида, её полуденный берег наложили отпечаток на многое из того, что было создано после. «...Мой дух к Юрзуфу прилетит», — писал Пушкин, и его дух прилетал сюда воображением не раз.
«В Юрзуфе жил я сиднем», — вспоминал поэт, и всё же человеческая молва нарекла его именем и мыс, и площадку, и беседку, и грот (в Суук-Су, на территории нынешнего артековского лагеря «Лазурный»), Но лучшим, думается, памятником поэту является сама немеркнущая память о нём. Ежегодно в Гурзуфе проводится поэтический пушкинский праздник.
У Гурзуфа как бы два широких крыла. Одно простёрлось по набережной и далее — к Ай-Данилю, к мысу Мартьян. Места, славные некогда лишь виноградниками (хотя и этого немало), застроились в приморской, ранее пустынной части новыми корпусами Дома творчества художников, лагеря «Спутник», другого лагеря — «Молодёжного», санатория «Ай-Даниль». Второе крыло простирается на восток, к Аю-Дагу. Имя ему — «Артек».
В "Артеке"
Для большинства «Артек» — символ. «Республика красногалстучных», «пионерская страна»... Мы читаем и слушаем о проходящих здесь фестивалях, слётах, встречах, спортивных соревнованиях и нередко поражаемся их размахом, масштабами. В разных концах страны возникают свои «Артеки», но главный, первый и единственный в своём роде всё-таки тут, на более чем пятикилометровом побережье от Генуэзской скалы до Медведь-горы. В последние годы его корпуса поднялись и вверх по просторной долине.
Говоря о самом начале, надо вспомнить одну дату — 16 июня 1925 года — и одно имя — Зиновий Петрович Соловьёв. В тот год по инициативе этого человека, старого революционера, опытного врача, заместителя наркома здравоохранения, председателя общества Красного Креста, была, так сказать, заложена будущая пионерская столица. Уже тогда думали, конечно, о перспективе, росте, расширении, но вряд ли кто-нибудь предполагал нынешний размах. В 1925 году в поставленных на берегу белых палатках отдыхало 289 ребят. Сейчас в «Артеке» ежегодно бывает 28 тысяч детей.
Справедливость требует сказать, что с именем 3.П. Соловьёва, бывшего также начальником Главсанупра Красной Армии, связана история и Гурзуфского военного санатория, но «Артек» — это было нечто совершенно новое и неслыханное.
Лагерь разрастался постепенно. Название ему дало урочище Артек с одноименной речушкой. Но сейчас надо говорить о комплексе лагерей: «Кипарисном», «Лазурном», «Прибрежном», «Морском» и «Горном». В свою очередь каждый является целым комплексом. И строительство по генеральному плану продолжается, будут новые лагеря, новые спортивные сооружения, залы, хотя уже сейчас трудно сказать, чего в «Артеке» нет. Это вовсе не преувеличение. Своя флотилия с небольшим портом, киностудия, типография, Дворец пионеров, стадион, свои музеи, в том числе — космический, начало которому положил Юрий Гагарин, даже своя планета... Да, одному из астероидов, открытых крымскими астрономами, присвоено это имя — «Артек».
Есть в «Артеке» и свои святыни, такие, как могила Неизвестного матроса; здесь помнят о тех из артековцев, кто отдал жизнь в борьбе за Родину...
"Артек"
Так много вмещает в себе одно короткое слово — «Артек». А ведь можно было бы говорить и о более глубокой истории. В этих местах найдены следы разных культур, многих народов, с ними связаны громкие имена, предания и легенды. Всех, кто пожелает узнать об этом подробнее, мы адресуем к многочисленным публикациям о Гурзуфе и «Артеке», которые уже вышли и выходят каждый год. Невозможно сказать обо всём в короткой главе, особенно когда жизнь беспрерывно вносит свои поправки. Казалось бы, совсем недавно облик того же «Артека» определяли монументальные дореволюционные постройки, а сейчас рядом с новыми зданиями растут новейшие.
По «Артеку» можно проехать рейсовым автобусом №2 от местной автостанции. Короткая поездка даст всё-таки представление о лагере. Но нам пора дальше. Ведь ничего, по существу, ещё не сказано об Аю-Даге — так, упоминания. Между тем он заслуживает большего. А за ним — что?
Но, прежде чем поставить последнюю точку в этой главе, завершающей знакомство с Большой Ялтой (так называют часть Южнобережья от Фороса до Гурзуфа, административно подчинённую Ялтинскому горисполкому), выскажем ещё одно пожелание. Обязательно совершите несколько морских прогулок. И в сторону Симеиза—Кастрополя—Фороса и сюда. Гурзуфский амфитеатр весь откроется перед вами. А он стоит того, чтобы так вот окинуть его одним взглядом. И, может быть, даже для ознакомления с побережьем лучше воспользоваться не судном на подводных крыльях (они хороши для быстрых поездок на более дальние расстояния — в Севастополь, Алушту, Судак), а обыкновенными теплоходиками ялтинского портофлота, которые совершают частые рейсы, швартуются почти у каждого причала.
И мы далее на восток, где начинается территория Большой Алушты, отправимся морем. Катер отошёл от гурзуфского причала, миновал Адалары, показал нам обширную панораму «Артека» и потянул пенистый след к облезшим от старости бокам, к обрывистым скалам Аю-Дага...
Из путеводителя «Южный берег Крыма» (М.Габинская, С.Славич. 1980 г.)